
		Широкий ассортимент суровых тканей - диагональ, бязь, тик, полотенчатая ткань, двунитка, палаточная ткань, фланель, вельветон, миткаль, технические ткани

ДПТФ - Теория текстильной промышленности

Прядение - исторический экскурс в процесс прядения

Вот уже много дней, лет и веков человечество в большинстве своем начинает день грядущий с того, что во что-нибудь облачает свое тело. И это «что-нибудь» со временем видоизменяется. Меняется его форма, цвет, материал, отделка, крой... но всегда остается постоянным то, «от какой печки пускаются в пляс». И этой «печкой» является наше, родимое, бренное человеческое тело. Именно оно, а точнее его «джентльменский набор»: одна голова, две руки, две ноги, одно туловище, является критерием для всевозможных изысков модельеров всех времен, стран и народов. Кто, где и когда впервые опредметил, а точнее - «ободежил», фиговый листочек, сейчас не так уж и важно. Важным для нас кажется то, что практически у всех народов существуют правила, регламентирующие одежду, ее ношение и изготовление. Какими-то правилами пользовались и наши прапрадедушки и прапрабабушки. Часть - дошла до нас в форме мифов, сказок, обычаев, примет или просто привычек.

Интересно то, что во всех этих случаях предмет, вещь или одежда в целом наделялась некой силой. И начинала эта сила действовать на человека уже в процессе родов. Так, в восточнославянской традиции, в некоторых регионах, для облегчения схваток у роженицы и открытия родовых путей, ее мужу предписывалось развязать все узлы, завязанные им во время беременности супруги. Это касалось и пояса, поддерживающего его порты (штаны). После удачного исхода родов новорожденного принимали в одежду родителей - отцовскую или материнскую рубаху. Именно они являлись первыми «пеленками» малыша.

В Заонежье объясняли этот обычай по-разному: «Чтобы отец ребенка любил» или «чтобы ребенок был спокоен как отец». В некоторых местах было принято перекладывать дитя из отцовской рубахи в материнскую юбку, «чтоб оно мать любило и уважало». В верованиях заонежан материнский подол наделялся значительной обереговой силой. Так, ребенка, рожденного в результате скоротечных родов «от натуги» (преждевременные роды в летнюю страду) несли домой в подоле материнской юбки или сарафана.

В случае, если после одного-двух мертворожденных, рождался здоровый ребенок, то из отцовской рубашки, в которую его пеленали, шили детскую распашонку - «гуньку». Всех следующих новорожденных принимали только в эту «счастливую гуньку», «чтобы дети дружно жили», «чтобы вместе держались».

В жизни человека традиционной культуры одеждой выражалось и закреплялось его половозрастное и социального состояние. Например, в традиционном костюме узбеков Ферганы присутствовала символизация возрастных периодов по ткани и цвету. Так для ребёнка первого года жизни одежда изготовлялась исключительно из светлых хлопчатобумажных тканей - белых или с преобладанием белого цвета.

Особенно важным считалось, что бы самая первая рубашечка ребёнка «ит куйляк», одеваемая во время обряда положения в колыбель, была из кустарной хлопчатобумажной ткани «буз» естественного цвета хлопкового волокна. Такая ткань издавна наделялась в народе магическими свойствами. Считалось что жизненная энергия природы, заложенная в ней, передаётся человеку, а естественно белый цвет (неотбелённая ткань) расценивался как цвет чистоты и целомудрия, в данном случае, изначальной чистоты младенца.

После года вплоть до вступления в брачный возраст, который у узбеков составлял 12-14 лет, допускалось большее разнообразие в расцветке тканей. Однако костюм девочек и мальчиков должен был оставаться скромным. Преимущество отдавалось хлопчатобумажным тканям с рисунком из неярких и неконтрастных тонов (особенно порицалось преобладание красного цвета). Согласно традиции в этом возрастном периоде дети проходили первый этапы социализации, приобретали трудовые навыки, занимали своё место в семейной иерархии, но еще не выполняли каких-либо важных семейных и общественных функций: считалось, что они находились в состоянии относительной «ритуальной чистоты» и не нуждались в значительных магических средствах защиты (в оберегах-украшениях, в пестроте и контрастных тонах расцветке, в особых узорах: кругах, как солярных знаков, «древо жизни», стилизованных животных и растительных мотивах; в шёлковых нитях). Если же девочки все-таки носили ювелирные украшения, их было минимальной количество и они были простой формы, из недрагоценных металлов.

Девушка за прядением - древний рисунок

Самой разнообразной по качеству материи и многоцветности узоров была одежда новобрачных, особенно женская. Этот период, длившийся до рождения второго-третьего ребёнка, был наиболее важным для исполнения главного предназначения человека (прежде всего женщины) - продолжения рода. Яркость костюма молодухи (келин) символизировала её вступление в такое возрастное состояние, когда она достигала самого высокого семейного и общественного статуса - положения матери. Однако начинался этот период, как и у ребёнка, с одежды из белой хлопчатобумажной ткани, хотя и неисключительно таковой. Полагалось, чтобы в первый день свадьбы белым хлопчатобумажным было нижнее платье невесты. Преимущество белых (светлых) тканей в платье женщины в домашней обстановке продолжалось вплоть до рождения первого ребёнка. То есть только после подтверждения способности к деторождению полностью снимался запрет на яркие расцветки и шёлковые ткани. Ответственность перед семьей и родом, которая лежала на женщине отображалась и усиливалась различными оберегами и «защитными» магическими функциями тканей в одежде.

Ограничение на яркую одежду вновь вступали в силу к 35-40 годам. К этому периоду цвет одежды становился преимущественно зелёным или коричневым (либо с преобладанием этих цветов) - производными от синего - цвета траура. В этом возрасте утрачивались детородные способности и, как правило, к этому времени умирал кто-нибудь из близких. Возможно, цвет одежды символически выражал траур по этим двум событиям.

Следующий возрастной период - 55-65 и более лет - был последним на жизненном пути человека, когда регламентировалось изменение тканей в костюме. В исламской традиции этот возраст связывается с именем пророка, который умер в 63 года. Для «возраста Пророка» было характерным преобладание в одежде белого цвета - в исламской традиции цвета «святости».

Кроме изменения возрастного и социального состояния человека одежда в традиционной культуре могла выражать изменения его психического состояния. Эта функция одежды зафиксирована в комплексах кручинной одежды - одежды, одеваемой в знак печали по умершему. Такую одежду родственники покойного носили со дня смерти до 40 дней. Далее первый кручинный комплекс сменялся вторым, третьим, четвертым. В общей сложности, «кручинились» до трех и более лет. Это зависело по кому и кто «кручинится». В кручинный комплекс входила рубаха белого цвета. Рубаху первого кручинного комплекса в Пензенской области называли «сухой». Она отличилась белым цветом и отсутствием декора. Потом степень кручинности отражалась в декоре поликов рубахи: от отсутствия декора, через полуромбы - «полряпья» (2-й комплекс), ромбы с продленными сторонами - «ряпья» (3-й комплекс) до двух ромбов или ромба с 8-образной фигурой (4-й комплекс).

В женском кручинном комплексе этой же местности «кручина» отображалась и в количестве клеток - «глаз» - на полотне поневы (в сторону увеличения).

Каждая крестьянка имела по 3-5 комплектов кручинной одежды. Первый комплект носили дома, в нем убирали скотину, толклись у печки; второй, поновее, почище, предназначался для выхода в село; третий - для праздников; четвертый - для народных гуляний, посещения церкви в большие праздники.

А у казахов в похоронно-поминальной обрядности части костюма умершего являлись его «заместителем». Их развешивали на веревке, в том порядке, в котором они использовалась в повседневном быту. Такой костюм-тело висел со дня похорон до годичных поминок.

Судя по общечеловеческому опыту, одежда в большинстве своем изготавливалась из ткани, то есть из того, что соткано, получено в результате процесса ткачества. Некоторые исследователи считают, что ткачество, являясь древнейшим видом ремесла (существовало уже в Древнем Египте) демонстрирует осколки некогда однородной семиотизированной культуры. Это предположение легко доказывается однородностью и стабильностью ткаческого комплекса на разных территориях. А также тем, что в основе первобытных технологий и космогонических представлений лежали одни и те же принципы использования пространственных и временных параметров: свет/тьма, день/ночь, небо/земля. Кроме этого, преобразование первичного природного сырья (льна, крапивы, конопли, шерсти, пуха) происходило посредством элементарных технологических приемов: растяжение, разделение, верчение, снование, ткание. зультате процесса ткачества. Некоторые исследователи считают, что ткачество, являясь древнейшим видом ремесла (существовало уже в Древнем Египте) демонстрирует осколки некогда однородной семиотизированной культуры. Это предположение легко доказывается однородностью и стабильностью ткаческого комплекса на разных территориях. А также тем, что в основе первобытных технологий и космогонических представлений лежали одни и те же принципы использования пространственных и временных параметров: свет/тьма, день/ночь, небо/земля. Кроме этого, преобразование первичного природного сырья (льна, крапивы, конопли, шерсти, пуха) происходило посредством элементарных технологических приемов: растяжение, разделение, верчение, снование, тканье.

Древние прялки за работой
Процесс ткачества можно рассматривать как процесс гармонизации пространства жизни, опредмеченный в пряжу, нить, веревку, полотно. При этом знаковое поле ткаческих атрибутов (кудели, нити, прялки, веретена) включает идею благополучия, в том числе и противодействие враждебным человеку силам, а если точнее - их нейтрализацию. Однако, будучи изъятыми из трудового процесса, эти атрибуты могли приобретать большую активность, и сфера их возможного действия могла расширяться. Например, происходило увеличение их регулирующей функции по отношению к миру людей, миру животных, природным стихиям. И тогда сами атрибуты могли стать носителями вредоносных функций. Таким образом возникала двунаправленность функций ткацких предметных символов. Кудель, нить, прялку, веретено могли использовать как в охранительной, так и во вредоносной магии.

Древние за прядением

Магический характер прядения отражается в мифологии разных народов мира. Всегда находится Некто свыше, кто совершает магический акт.

В славянской традиции в качестве прядущих духов, манипулирующих нитью, выступают рожаницы (роженицы). Это божества, содействующие родам, покровительствующие младенцам и управляющие человеческой судьбой. Роженицы - духи-девы (две или три) являются сразу же после рождения младенца и предназначают ему судьбу, счастливую или несчастливую. Старшая из них произносит слово Судьбы. Другая - меряет нить жизни, третья - ее отрезает. Считается, что роженицы дают новорожденному долю (меру), часть, участь в жизни, отмеривают талан. Этот акт принимается как приговор, который они изрекают (рок), как их суд и ряд, судьба.

В болгарской традиции роженицы известны под именемурисниц (орисниц). В словенской традиции их называют живицами (девами жизни), судицами (девами судьбы). Ученые отследили, что поверья и рассказы о трех девах (старухах) судьбы, которые приходят в дом, где родился ребенок, и по очереди предсказывают ему судьбу присутствуют во многих современных и древних (вплоть до хеттской) традициях.

В древнегреческой мифологии ими были мойры: Клото, Лахесис, Антропос. Клото означает «прядущая», она прядет нить жизни. Лахесис - «дающая жребий» - решает направление и исход грядущих событий. Антропос - «неотвратимая», приближающая будущее - перерезает выпряденную нить и прекращает движение жизни.

В римской мифологии в качестве богинь судьбы изображались парки, также как и их древнегреческие сестры, прядущими и обрезающими нить жизни.

В скандинавской мифологии им соответствуют норны. Нередко каждая из богинь судьбы символизировала одну из частей в трехсоставном пространстве: прошлое, настоящее, будущее. А время осмысливалось как конкретная предметная стихия - кудель на прялке или ткань на станке богов. Наверно по этому в некоторых локальных традициях определенный отрезок времени так и назывался «пряжей», то есть «бабий счет по пряже» (столько, сколько баба успела спрячь). А всем нам привычное слово «сутки», как обнаружили при этимологических исследованиях, является однокоренным с глаголом «ткать» и обозначает «то, что соткано».

В мифах богини прядут нить судьбы, нить жизни, а в реальной жизни ткачеством занимаются, как правило, представительницы женской половины человечества. А из мифологического мира в мир повседневный сакральность акта прядения передается через орудия труда и предписанного времени выполнения определенных работ, связанных с прядением, ткачеством и изготовлением одежды. Так приспособления для рукоделия имели определенные названия. «Веретено» - однокоренное с древнерусским «веремя» (время) означает «то, что вертится», «вечная вертушка».

Интересно то, что символика нити является структурным элементом в космогонической схематике разных народов. Древние греки изображали Венеру с куделью в руке. Римляне называли Юнону - «прядущая». У нганасан «душа» мыслилась как нить, которую держит в руках Солнце - мать или Луна - мать, а обрыв нити означает смерть («душа оборвалась»). У некоторых народов нить отождествлялась с солнечным лучом, с дыханием.

Нередко для наделения магическими свойствами орудия труда украшались определенными семантическими знаками, которые как бы связывали мифический акт ткачества мироздания с человеческим житием. Так, например, в восточно-славянской культуре центральная часть прялки, с которой соприкасалась кудель, часто украшалась знаками-символами солнца и суточного круговорота. Необходимо отметить, что такие орудия труда имели определенную форму, сходную в разных традиционных культурах. Нить, являясь промежуточным продуктом ткачества, уже не сырье, но еще не ткань, издавна имела свою символику. Так у украинцев нить воспринималась как связующее звено жизни и смерти, неба и земли, земли с нижним миром. Образ нити являлся атрибутом потустороннего мира: «за грешником катятся клубки и тянутся нитки».

Все работы, связанные с ткаческим циклом, имели строгую регламентацию по времени и месту выполнения, а так же и самого технологического процесса. Существовали и определенные запреты. Для большей наглядности они закреплялись мифологическими рассказами или поверьями о наказании непослушных. Смысл такой воспитательной работы заключался в одном: нарушение запрета непременно скажется на людях или на домашних животных. Например, у прядущего в святки колтун совьется в волосах или в его хозяйстве ягнята родятся кривоногими.

Нарушитель запретов может нечаянно повлиять и на... погоду. Прядущий под Новый год (имеется в виду мартовский) возвратит зимние холода. Таким образом, при необходимости, всегда и во всем можно было найти «козла отпущения».

Запреты распространялись и на технологический процесс. Например, во время прядения из шерсти, нельзя было пряжу мочить, как это делалось при прядении из растительных волокон. Считалось, что у слюнявящего нитки во время прядения из шерсти будут «слюницца» коровы и овцы. В другой «страшилке» предупреждают, что из-за бабы, которая пряла в святки да еще смочила нитку, «волы будут пешить, когда мужик выйдет пахать в поле». То есть он останется без волов.

Кроме символического, нить могла иметь и магическое значение. В этом случае она выступала как средство противодействия враждебным человеку силам и явлениям. Для этого у украинцев даже бытовал определенный механизм наделения нити магическими свойствами. Ну, во-первых, такая нить должна была быть спрядена или из дикой конопли, или из крапивы или из отходов отделявшихся в процессе тканья или движении берда («пух», «мох»). Во-вторых, оговаривалось время прядения обрядовой нити. Это были или календарно-отмеченные дни: Введение в храм Богородицы, Св. Андрея, «Святвечер», в канун Нового года. Св. Евдоки, Св. Алексея, Среда 4-ой недели Великого поста, «Чистый четверг», «Ивана Купала»; или определенные дни недели. В третьих - оговаривалось время суток: до восхода солнца или в течение дня или ночи. В четвертых - место прядения: на пороге дома, «на воде», на ходу, у окна. В пятых - важен состав исполнителей. Ими могли быть только женщины или девочки-»недоростки» часто ни разу до этого момента не прявшие. Необходимо было и соблюдение ритуальной чистоты исполнительниц - пряли «голи», «без запасок». И, последнее, - для процесса изготовления магической нити характерным было отступление от обычного технологического процесса прядения. Такие нити пряли левой рукой с кручением веретена «от себя».

И что же тогда имел в виду А. С. Пушкин, написавши:
«Три девицы под окном Пряли поздно вечерком...»?

Да не то ли, что девушки занимались не просто рукоделием, а прядением магической нити, надлежащей определить их дальнейшую судьбу? Ведь именно «вплетенная» фраза «Кабы я была царица...» оказалась ключевой к последующим событиям сказки. Возвращаясь к мифологическим прядущим богиням, которых тоже три, можно пофилософствовать на тему направления свивания и скручивания нити. Почему в обыденной жизни это производится в направлении слева направо? «Лево» можно рассматривать как место нахождения прошлого, уже прошедшего настоящего. Тогда как «право» будет направлением в будущее, местом, где находится еще не состоявшееся настоящее. Магическая нить создается с целью изменения состоявшегося настоящего. Чтобы это сделать, нужно изменить прошлое, вернувшись в него. В обрядовой ткаческой магии это и достигается специфическим направлением кручения нити - справа налево.

Таким образом, причинно-следственная поговорка: «без прошлого нет настоящего, а без настоящего - нет будущего» может стать ключом к направлению движения сознания пряхи в момент совершения ритуала изготовления магической нити. Ведь именно с помощью сознания создается новая мысле-форма, которая и реализуется в дальнейшем. Возвращаясь к магии прядения, можно добавить то, что кроме нитей, выполненных по описанной «технологии», магическим действием обладала пряжа, ранее уже использовавшаяся в обряде или ритуале. Например, нить, которой обвязывалось бердо при переносе с одного места на другое или при передаче от одного участника обряда другому. Нити, полученные в результате ритуального прядения, имели свои функции.

Лечебной магией наделялась нить, выпряденная на «Введение». При болях в руках, реже - ногах, нить, выпряденная в Чистый четверг и в канун Нового года. Функцией телесного и духовного очищения наделялся «четверговый шнурок», ссученый из ниток, спряденных справа-налево до рассвета в Чистый (Великий, Страстной) четверг. Его следовало надеть на поясницу или запястье после бани или обливания водой.

Программирующей магией обладали нити, выпряденные в ночь перед Рождеством, когда в самом пространстве соединяются элементы прошлого, настоящего и будущего. Обрядовая нить могла изготавливаться и при различных жизненных ситуациях. Например, при болезни ребенка. Выпряденную в таком случае за одну ночь до восхода солнца нить запаривали водой и в течении трех дней, так же до восхода солнца, купали в ней ребенка. У украинцев бытовал обычай прядения во время «беседы», когда молодые с приданным ходили по домам, где получали полмычки «прядива». По дороге молодая должна была ее чесать и прясть. Такая нить также считалась лечебной и отдавалась родителям молодого. В тех же краях имело место и прядение на свадьбах «нитки долгой жизни». Эта нить символизировала долгую счастливую совместную жизнь молодых супругов.

С семантикой нити связана и семантика узла. Если нить, это «путь», движение, то узел, согласно древним верованиям, акт, противодействующий свободному течению событий или закрепляющий их. В связи с этим наделение нити магическими свойствами могло происходить при завязывании на ней узлов. В одних случаях узел на нити может служить оберегом от вредоносных сил, болезней и смерти; в других оказывается средством наведения порчи, особенно при родах и браке. Для этого в зависимости от целей могли быть использованы разные нити. Они могли отличаться по своему составу (сырью): шерстяные, льняные, шелковые; по цвету: красные, белые, черные, суровые; по количеству: одна, три и более. Знаковым являлось и место ношения таких нитей вокруг тех или иных частей тела: вокруг шеи, вокруг кисти, вокруг пальца, вокруг талии... Узловые нити и вязание узлов использовалось в обрядовой практике разных народов. Так, в родильных обрядах в восточнославянской традиции считалось, что, сколько узлов при перевязывании пуповины завяжет «баба», столько же детей еще родит роженица. Узловые нити использовались и в скотоводческом обряде украинцев. Например, на голову первородной корове надевали ту часть холста, в которой при тканье образуется много узлов.

Нить использовалось и в других древних обычаях: перед тем как уложить в зыбку новорожденного, ее окручивали нитками с прястня пряжи, спряденного с молитвой в святки. Концы нити, снятой с веретена, а затем и с зыбки, связывали и клали под голову младенца. Эти магические действа призваны были обеспечить ему долгую и счастливую жизнь. Широкое использование пряжи и нити было не только в обрядах, но и в гаданиях. Вот, например, одно из святочных гаданий: прядут «наопак» (в направлении «наоборот») две нити одна - для жениха, другая - для невесты. Обе нити опускают на небольшом расстоянии друг от друга в воду, налитую в сковородку. Если нити сойдутся вместе и «завьются», влюбленные соединятся брачными узами. И наоборот, если нити разойдутся - свадьбе не бывать.

В других гаданиях на возможное замужество использовалась как нить, так и просто пряжа, но суть от этого не менялась. Например, льняной пряжей или паклей обвязывали один из концов лучины. Другой - втыкали вертикально между половицами. Далее лучину поджигали. Догорая, она наклонялась в ту или иную сторону - оттуда и следовало ждать суженного. Был и другой вариант трактовки: когда намотанная на лучину кудель догорит, замечали куда полетят ее останки. Если к дверям - скоро будут сваты, а если в сторону от двери ожидания напрасны.

Нить как символ пути-судьбы использовалась и в некоторых обрядах вселения в новый дом. Так, при первом вступлении в него (»переходинах») через открытую дверь бросали в избу клубок ниток, и лишь за тем члены семьи, держась за нитку, переступали порог по старшинству. Другой вариант аналогичного обряда заканчивался тем, что хозяин входил «по нитке один», а затем, когда все члены семьи возьмутся за нее, перетягивал сородичей в избу.

Соединение образа нити-судьбы и дома не случайно. Этот факт можно рассматривать как фиксацию метафизической значимости процесса прядения. Не случайно в старину даже избы делили на «пряху» и «непряху». Это деление зависело от расположения печи: если печь располагалась при входе справа от двери ее устье было обращено к свету - изба «пряха»; если печь помещалась слева от входа - изба «непряха».

Существовал еще один обычай при новоселий, в котором было принято переносить паутину из старого жилище в новое. Этот обычай напоминает о связи результатов плетения с судьбой, пространственно-временной мерой, отведенной человеку свыше. Но не нужно доходить до абсурда, ведь наличие в доме множества паутин вовсе не означает пожелания долголетия своим домашним. А именно этого желаем мы Вам стихами из эпопеи «Шахнаме» Фирдоуси: «Да будет вечен дней твоих поток, Покуда есть основа и уток!».

История развития текстильной промышленности

\| Карта сайта
Правила пользования сайтом	2001—2024 © Фабрика ДПТФ: ткани, пряжа, нетканые материалы Разработка и поддержка: Сайт Дрезны «Эталон»: реставрация мягкой мебели